Мы вступаем в тяжелые дни Страстной Седмицы, в дни, когда нам нелегко будет приходить в храм, выносить долгие службы, молиться. Многие поставят перед собой вопрос: а стоит ли ходить, когда устало тело, когда нет внутренней собранности и настоящего участия в том, что происходит?.. Вспомните тогда, а что случилось или случается в эти дни…
«Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Увидевши это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня; ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возливши миро сие на Тело Мое, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала. Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников …»
Вся жизнь Христа – смирение во имя любви. Вся история Ветхого и Нового Завета – история любви Бога к человеку. Ради любви Бог унижает Себя, принимая человеческую плоть, Царь рождается как нищий, в бедной пещере, Господин трудится как раб, не имея часто времени ни для еды, ни для отдыха и сна, так что ночь заставала Христа и Его учеников порой в пустыне, порой в море, и Господь, утомленный, засыпал в лодке. Не пренебрёг Господь и приближением к Нему развратной женщины. Все осудили её, осудили за внешнее, как всегда и судят люди, а Бог видел её сердце и мысли. Она не побоялась и пришла в дом прокаженного, где, слышала, был Христос, и со святым благоговением перед Царским и Божественным величием Христа возливает драгоценное миро на голову Его, Царя всего и всех, слезами умывает ноги Его, Спасителя и Милосердного Судьи, Бога… Умолчено о подвигах бесчисленных царей и полководцев, которых памятники еще сохраняются; неизвестны ни по слуху, ни по имени те, которые построили города, соорудили стены, одержали победы на войнах, воздвигли трофеи, покорили многие народы, хотя они и поставили статуи и издали законы. Но то, что жена-блудница излила елей в доме некоторого прокаженного в присутствии десяти мужей, все воспевают во вселенной. Прошло столько времени, а память об этом событии не истребилась. И персы, и индийцы, славяне и все европейские народы повествуют о том, что сделала жена-блудница в Иудее – тайно, в доме. Ни знание, ни ум, а сердце, способное любить, страдать и сострадать, подсказало ей это последнее дело любви, оказанное человечеством в её лице Богочеловеку. Вскоре за тем закричал народ, и человечество в его лице: Распни, распни Его!..
« Итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом? Ибо знал, что предали Его из зависти. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него. Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтоб я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят! Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они ещё сильнее кричали: да будет распят! Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: неповинен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И отвечая весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса бив предал на распятие. Тогда воины правителя, взявши Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздевши Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь перед ним на колени, насмехались над ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! И плевали на него и, взявши трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу и одели Его в одежды Его и повели на распятие…» Здесь не было места ни жалости, ни человечности. Люди стали как разъяренные звери, как сосуды ненависти дьявольской (так как человеку не за что было ненавидеть Христа). «Одеяйся светом, яко ризою, наг на суде стояще и в ланиту (щеку) ударение прият от рук, ихже (которые) созда…». Но на это зрелище смотрели не одни только люди: смотрели на него с ужасом и глубочайшим благоговением все Ангелы Божии… Солнце увидело невиданное им и, не стерпевши увиденного, скрыло лучи свои, как человек закрывает глаза при невыносимом для него зрелище: оно оделось в глубокий мрак, выражая мраком печаль, столько глубокую, как горька смерть. Земля колебалась и потрясалась под событием, совершившимся на ней. Когда провозгласила природа свое исповедание Бога, – сотник дал ответ на таинственный голос природы, на таинственную исповедь – исповедью явной и всенародной. «Воистину Он был Сын Божий», – сказал он о казненном, висящим перед его глазами страннике, узнав в казненном страннике Бога. В это же время исповедал казненного Богом уголовный преступник. «Сойди с креста!» – насмешливо говорили Богочеловеку ослепшие иудейские архиереи и книжники, а грубый невежественный разбойник признал Его Богом. Телесными глазами он видел обнаженного, подчиненного одной участи с собой, беспомощного нищего, осужденного и духовной и гражданской властью, истерзанного, казненного, и еще терзаемого и казнимого всеми выражениями ненависти. Глазами же смиренного сердца он увидел Бога. «Помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твое…»
Ближе остальных, не страшась никого, стояла при Кресте и Распятом на нем Господе Его Пречистая Страдающая Мать. Есть ли слова, чтобы выразить боль и печаль, которые рвали Её сердце?.. Она знала, что Сын Её – Сын Божий. Она знала, что Христос за этим и стал Человеком, чтобы искупить и спасти человечество. Она ещё почти 33 года назад, прийдя в храм со Своим Младенцем-Сыном, услышала предсказание об «оружии», которое пройдет Её сердце… но… есть ли слова, чтобы выразить ту боль и печаль Её души сейчас?!! «Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на кресте висяща, и уязвляюся горце сердцем», «Свет Мой и Радость Моя во гроб зайде, но не оставлю Его Единаго, зде же умру, спогребуся Ему…»
«Деву рыдающу Иосиф видев, растерзашеся весь, и вопияше горько: како Тя, о Боже мой, ныне погребу рабъ Твой»
«Вся тварь изменяшеся страхом, зрящи Тя на Кресте висима, Христе…» – говорит в Богослужебных песнопениях Святая Церковь, изображая всеобщий ужас, в который погрузилось всё созданное Богом. Сколько было народа – и добрых, и страшных людей, которые много бы дали, чтобы вырваться из ужаса и истомленности этих дней. Те, которые были близки ко Христу, как у них разрывалось сердце, как истощались последние силы, телесные и душевные, в течение этих немногих страшных дней… И как сотни людей, вероятно хотели бы вырваться из этой недели, быть свободными от того, что происходило: от гнева, от страха, от ужаса… Но жизнь никуда не давала уйти; никуда не могла отойти от Страданий Своего Сына Пречистая Дева Богородица; никуда не могли укрыться от своего ужаса ученики Христовы даже в те минуты, когда страх побеждал их, и они старались спрятаться от народного гнева. Никуда не могли уйти, забыть происходящее Никодим, Иосиф Аримофейский, тайные ученики Христовы, верные женщины-мироносицы. Уйти было некуда, потому что ужас обитал в их сердцах, потому что ужас охватывал их извне и изнутри. Мешались мысли, холодело сердце, истощались силы; но они жили этим событием… Так же некуда было уйти от этого тем, которые с ненавистью, упорно, злобно добивались Христова убийства…
Церковь не говорит «вчера» или «давным-давно», но везде слышим в пении и чтении: «днесь», то есть «в этот день, сейчас». То, что будет происходить в эти дни, это не мертвое воспоминание о когда-то происшедшем: это событие, которое находится в сердце наших дней, на нем строится жизнь нашего мира и наша жизнь. Не будем стараться из себя насильственно выжать какие-то чувства: довольно посмотреть; довольно послушать; и сами события – потому что это события – пусть нас ломают телом и душой. И тогда, когда не вспоминая о себе, а думая о Христе, о том, что происходит на самом деле в эти дни, мы достигнем и той Великой Субботы, когда Христос упокоился во Гробе, – и на нас найдет покой. Когда же ночью мы услышим весть о Воскресении, тогда мы тоже сможем вдруг ожить от этого страшного оцепенения, от этой страшной смерти Христовой, умирания Христа, которому мы хоть сколько-нибудь приобщимся в течение Страстных дней.